Глава пятая.  Боевое крещение Энрике.
Безмятежность большинства жителей лагеря в мгновение ока сменилась на полную боевую готовность. Мужественные индейские воины, вооружившись копьями и луками, выстраивались под командованием Тьягу, в  глазах которого не было ни тени страха, и даже  старшие  и более опытные воины беспрекословно выполняли его команды.
— Вождь говорит, что вы можете взять каноэ и отправится к берегу, — обратился ко мне Фернандо, — а там либо подождать от нас вестей, либо удалиться.
В какой-то миг, я захотел послушаться совета вождя, но тут же поняв, что не могу отплатить этим добрым и открытым людям, такой монетой, возразил.
— Не буду говорить за всех, но я не могу так поступить. Вы меня приютили, и теперь я чувствую, что должен помочь.
Наш разговор прервал, неожиданно появившийся боцман, рана которого, хоть еще и давала о себе знать, но почти зажила.
— Не так давно, я уже сбегал с пиратского корабля, и до сих пор корю себя, за то, что позволил думать каким-то трюмным крысам, что они могут напугать старого морского волка, — проговорил он, сложив могучие руки на груди, — не знаю, кто там потревожил наших друзей, но я, как и Энрике, готов сразиться с врагом. Тем более, как вам известно, мы смогли забрать кое-что с корабля с собой. 
Сказав это, он указал на пару пистолетов заткнутых за пояс. Фернандо, хоть и был рад, что мы, как и он, собираемся, рискуя сложить свои головы, идти на подмогу, оказавшим нам такой радушный прием индейцам, но пытался отговаривать. Он утверждал, что нам не следует принимать участие в битве с другим племенем. Но вскоре даже сам Тьягу согласился с тем, что пару лишних рук им никак не помешают. Впрочем, он, как и Фернандо, больше боялся, что мы, не зная их языка и принципов ведения боя, можем оказаться не только бесполезными, но даже в какой-то момент помешать. Но и он, немного поразмыслив, тоже согласился принять нас в ряды своего, хотя и небольшого, но очень грозного войска. Педро и Бруно, недолго колеблясь, тоже приняли решение идти с нами. Стив с другим англичанином, держа в руках сабли и пистолеты, пошли с нами. По ним было видно, что они далеко не впервые участвуют в сражении, правда, чаще им приходилось, как я узнал потом, драться не на жизнь, а на смерть на борту вражеского судна во время абордажей, коих было совершено ими немало.  Оставшиеся англичане, приняли решение уходить на каноэ, однако в последний момент, видя настрой и готовность принять бой Фернандо и остальных,  одумались. 
Как выяснилось немного погодя, нам, вместе с индейцами предстояло сражение, с другим племенем, с которым уже не единожды у них были конфликты. Со слов Фернандо, я узнал, что их вождь, в свое время был с визитом в приютившем нас лагере, и ему приглянулась юная красавица индианка,  и тот потребовал отдать ее ему в жены.  Вождь наших индейский друзей, сначала хотел согласиться, но затем внял мольбам девушки, видя, что та совсем не желает этого. К тому же в деревне у нее был жених. Это привело гостя в такую ярость, что он обещал жестоко отомстить всему его племени. После этого инцидента произошло уже несколько столкновений между племенами, но враги были отбиты. Однако все это вынудило вождя усиливать свое войско, да и было решено расставлять лазутчиков, в нескольких местах. Один из вышеназванных и заметил, стоя на высоком холме, войско, направляющееся в их сторону. Он стремглав пустился в лагерь, ему одному известным коротким путем, и сообщил своим соплеменникам. Разумеется воины чарруа находившиеся под руководством Тьягу, были готовы к возможному нападению, поскольку врагов у них хватало, и им уже не раз приходилось защищаться от недружелюбных к ним племен. Некоторые индейцы, правда, говорили, что нужно просто отдать девчонку, однако  это были единицы, и они вынуждены были прекратить подобные разговоры, боясь быть растерзанными соплеменниками.
Уже совсем стемнело, и хоть светила полная луна, разобрать дорогу, по которой шел наш отряд, было несколько затруднительно. Но это касалось нас, для индейцев же, подобных затруднений не возникало. За время нашего пути Тьягу высказал Фернандо свой план действий. Было решено, что все гости племени, как называл нас Тьягу, будут сражаться отдельным отрядом, под командованием Фернандо, который получил определенные указания, от индейцев. 
Наконец мы оказались на вершине высокого холма, с которого открывался вид на небольшую полянку  и несколько троп, ведущих в разные стороны. По команде Тьягу были затушены и так немногочисленные факела, чтоб противник нас не заметил. А вот нам вражеский отряд, был хорошо виден, при свете луны. Через некоторое время, он начал двигаться по узкой тропке, ведущей к нашему лагерю. Индейцев обрадовало, что противник оставался все еще на этом месте, а не двинулся к лагерю, иначе б мы не имели такого выгодного положения, к тому же на нашей стороне была внезапность, на которую, в принципе надеялись и противники, не получи мы известие об их приближении. Впрочем, помогло и то, что мы знали короткий путь к этому месту, благодаря чему смогли оказаться на вершине холма достаточно быстро.
Тьягу  с Фернандо переглянулись, после чего нам был отдан приказ стрелять в неприятеля.  Стив прицелился из мушкета, и раздался  первый выстрел, сразу за ним последовало еще несколько. Находящиеся у подножья холма индейцы явно были не готовы к такому повороту, и ринулись врассыпную. Тьягу тем временем повел своих соплеменников прямо на них. Несмотря на то, что вражеский отряд был как минимум вдвое больше, уже в самом начале боя, они стали отступать к лесу, осыпаемые градом стрел. Мы, спустившись вниз, сделав еще несколько выстрелов, правда, они уже не произвели   своего первоначального эффекта. 
Неожиданно, в нашу сторону понесся другой, незамеченный ранее отряд, скорее всего, уже направившийся к деревне, и, заметив неладное, двинулся на нас. Стрелы, отправленные в них, лишь немного охладили их пыл, и совсем скоро, они, как и загнанные, к лесу противники, уже неслись в нашу сторону.  Однако храбрость не отказала в эти мгновения Тьягу и его людям. Стрелы и боллосы, направленные в противников, оставляли многих  из них лежать на земле, корчась от боли,  у нас же потерь практически не было. Фернандо, вынув из ножен свою шпагу, ринулся в бой, ведя нас вперед. Я видел как один за другим падали от его ударов враги, впрочем, не сильно отставал от него и наш боцман. Меня несколько раз едва не задели копьем, но вскоре я сумел поразить напавшего на меня индейца в плечо, и, отобрав у него копье, орудовал им. Тем временем я увидел, как Педро упал, схватившись за бок, стоявший над ним индеец собирался уже проткнуть его, копьем, и сделал бы это не подоспей я вовремя, и не срази его. Мне тоже досталось в ту ночь, к счастью, это была лишь неглубокая царапина, и я, огрев, как следует, своего обидчика ринулся дальше. Казалось, победа была уже близка, остаток вражеского отряда снова бежал к лесу, надеясь найти там спасение, однако из лесу неожиданно выехало трое всадников с мушкетами, и это были явно не индейцы.
Фернандо, находившийся в этот момент недалеко от меня, явно признал одного из них. 
— Неожиданный поворот,  так и чувствовал, что не только в отказе индеюскому вождю тут дело. Они наверняка решили руками наших врагов, захватить нас.
Не успел он договорить, как последовали выстрелы в нас, к счастью, пули никого не задели, поскольку стрелявшие были сравнительно далеко. Но когда они немного приблизились к нам, то последовал выстрел Стива, который пришелся в плечо одному из всадников, боллос метко брошенный Тьягу сбил с ног лошадь другого, и вскоре они вынуждены били, ретироваться, отстреливаясь из мушкетов.
— Молодец Стив, — с легкой усмешкой, на суровом лице произнес Фернандо, — меткости ему не занимать, что с пушки, что с мушкета.
Я тем временем, полностью забыв об осторожности, ринулся вместе с индейцами  в гущу леса, надеясь настигнуть нападавших. В кромешной тьме было очень трудно что-либо разглядеть, и я подвергся нападению одного из индейцев, отразить которое, было не так просто. Все же, увернувшись от вражеского копья, я сумел нанести ответный удар, и тут я ощутил режущую боль в боку, после чего, сделав пару шагов,  упал, и увидел  человека со шпагой в руках, склонившегося надо мной. При свете луны мне даже удалось разглядеть черты его лица, он уже собирался меня добить, но услышав, что кто-то бежит в нашу сторону, ретировался. Истекая кровью, я прополз некоторое расстояние, едва помня себя от боли. Обхватив дерево, я смог приподняться и оглядеться вокруг себя, но не разглядел ни нападавшего индейца, ни человека со шпагой, ранившего меня. Боль усиливалась, и я, прошагав совсем немного, снова упал на землю. Обмотав рану куском ткани, и собрав оставшиеся силы,  я снова поднялся и стал двигаться к выходу с леса, ориентируясь на доносившиеся крики индейцев.  Мне стояло немалых усилий выбраться на поляну, где я сразу же был замечен индейцами, поспешившими мне на помощь.  Все что происходило далее, я помню очень смутно, обрывками. Помню, как индеец приложил что-то к моей ране, затем как меня, куда-то вели, и я с трудом различал крики индейцев, и реплики кого-то из португальцев. 
Очнулся я  на следующий день в шалаше.  Индеец, сидевший возле меня, улыбнулся, видя, что я пришел в себя. В шалаше лежали несколько раненных индейцев, которым, как и мне оказывали помощь. Осмотревшись, я заметил Педро, за которым ухаживала девушка, за которой он до этого пытался приударить. Как оказалось, ее отец, узнав, как храбро тот сражался, позволил ей с ним общаться.
Моя рана была не опасной, хотя и сильно болела. Травы и снадобья, которыми лечил местный шаман, смогли вскоре поставить на ноги и меня и остальных раненных. 
К вечеру ко мне зашел Фернандо.  Присев возле меня, и слегка хлопнув по плечу, он рассказал мне о том, что происходило прошлой ночью.
— Мы с Тьягу, уже вернулись, так никого и, не достигнув, и ждали остальных,  как вдруг увидели, что ты раненный, еле держась на ногах, вышел из лесу. Тьягу приказав своим людям оказать тебе помощь, ринулся на поиск еще не вернувшихся из лесу людей, полагая, что могут быть еще раненные товарищи.  Двоих, уже почти без сознания,  нам удалось отыскать. Остальные вернулись сами. Отправив всех раненных в лагерь, мы небольшим отрядом все же решили прочесать лес. Почти всю ночь мы бродили по лесу, разыскивая врагов, но так ни на кого и не наткнулись. Лишь под утро, забравшись на вершину холма, мы увидели качающийся на волнах возле берега бриг, и людей грузивших что-то в лодки. А несколько поодаль я увидел тот самый барк, на котором столько времени ходил со своей командой, пока однажды не был коварно предан, и едва не казнен своим врагом.  Нам удалось пробраться незамеченными к берегу, и рассмотреть, что они сажают в лодки и везут на корабль пленных индейцев. Мы хотели, попытался их спасти, однако нас было очень мало. Очевидно, это племя помогало им брать в плен индейцев из других племен.. Я узнал одного из всадников, сражавшихся против нас вчера. Он командовал погрузкой товаров и индейцев. Тьягу говорит, что это индейцы с дружественного им племени, и очень сожалеет, что не смог их спасти от верного рабства, что для них сродни погибели. К тому же, среди пленников, Тьягу узнал и  несколько человек с нашего племени
— А наши вчерашние враги, — уточнил я у него.
— Их вождь и несколько его приближенных стояли с ним, и о чем-то говорили,  а затем он сел с ними в лодку и отправился на корабль. Скорее всего, он уговорил их взять себя в команду.
— И зачем он им?
— Возможно, будет проводником в здешних лесах, к тому же, от плененных вчера его соплеменников мы выяснили, что не все там поддерживают войну с нами, а еще после вчерашнего разгрома он рискует вообще потерять власть, вот он и упросил своих дружков взять его с  собой. Только что к вождю приходили посыльные с их племени, и предложили мир, на очень выгодных для нас условиях.
— Как думаешь, вождь согласится?
— Думаю, что да. К тому же сейчас они должны отбиваться от работорговцев, а это нужно делать сообща.
— Это, хорошо, только как теперь наш поход в Колонию?
— Как только все его участники поправят свое слегка пошатнувшееся здоровье, — с едва заметной улыбкой ответил Фернандо, и добавил,  — Тьягу и еще несколько индейцев пойдут с нами,
— Да, это очень неплохо, но только как  же его люди, если работорговцы вернутся?
— Он говорит, что в лагере остаются преданные и верные ему войны, к тому же, скорее всего, с враждовавшим с ними племенем будет заключен мир, если уже не заключен, и Тьягу хочет освободить пленных индейцев, если тех привезут в Колонию.
— Но ведь их могут повезти куда угодно, даже в Африку?
— Не могу не согласиться с тобой, но Тьягу почему-то уверен, что их повезут в Колонию. Но у него и другая цель. Если он поможет нам заполучить корабль в порту, то мы снабдим племя, необходимыми боеприпасами, для защиты от работорговцев.
— Все хотел тебя спросить, ведь большинство пиратов не брезгуют торговлей живым товаром, почему ты иного мнения.
— Знаешь, зачем я стал пиратом? 
— И зачем же?
— Не скрою, меня привлекали приключения,  легкая нажива, разгульная жизнь, но как выяснилось потом, не это было главное, — ответил он, немного возбужденно, — здесь среди этих людей я наконец сумел осознать, что же заставило меня стать на этот путь.
— И что же было самым главным для тебя?
— Свобода, я предоставлен сам себе, и пускай с тем же каперским патентом, я мог бы легче реализовывать награбленное, но я и моя команда уже были бы скованными каким-нибудь королем или губернатором. А так никто не сможет диктовать мне свои условия. Думаешь, они устраивают охоту за нами, из жалости к ограбленным  нами купчишкам и рыбакам, нет, их бесит наша независимость от них, то, что мы осмеливаемся идти против их воли. А раз мы сами так ценим свою свободу, так какое имеем право отбирать ее у других, сколько бы реалов это не сулило нам.
Тут его страстный монолог прервал вошедший в шалаш индеец, и Фернандо пошел с ним. Буквально через пару минут он вернулся.
— Как я и говорил, — с нескрываемой радостью, обратился он ко мне, — индейцы заключили мир,  вражеское племя после того, как их вождь со своими приближенными сбежал на  корабле, уже избрало своим вождем, его брата, который настроен к  нашему племени куда дружелюбнее. Они даже договорились вместе защищаться от своих врагов. 
— Это очень неплохо,
— Да, Тьягу теперь точно пойдет с нами, 
— Только я не совсем пойму, даже если этих индейцев повезут в Колонию, то до того как мы доберемся уже наверняка всех продадут, тут еще мы с Педро задерживаем.
— Мы с ним об этом говорили, но как я говорил, он еще хотел завладеть боеприпасами, а это, если у нас будет корабль, вполне осуществимо. Тем более такой воин, как он будет очень полезен. Если все пройдет, как я задумал, то мы завладеем кораблем и найдем сокровища, а там я снабжу племя оружием, да и тебя высажу с твоей долей, где пожелаешь, если ты не решишься остаться в моей команде, разумеется. Ну а если сокровищ там и не окажется не беда, я думаю вернуться в Вест Индию, а там неплохо проведу время. Но для всего этого нужен корабль. 
— Ты уверен, что в Колонии сможешь его добыть, может попробовать найти этот остров, и на спрятанные там денежки, его приобрести.
— Для этого нужно добраться до него на каноэ, и хоть мы знаем примерно его широту, на поиски уйдет немало времени, да и к тому же не факт, что мы так отыщем хоть несколько эскудо. Люди вряд ли согласятся. Разыщем мы твой остров, не волнуйся, но всему свое время.
Мы перекинулись с ним еще парой малозначимых фраз, после чего он удалился, пожелав мне скорейшего выздоровления.  Поужинав принесенными индейцами яствами, я улегся  спать, но сон все как-то не шел.  И дело было не только в еще терзавшей меня боли и раздававшихся время от времени стонов других раненных, размышления о грядущих событиях не давали мне спокойно уснуть. Не могу сказать, вероятность оказаться в составе пиратской команды прельщала или отталкивала меня. Я понимал, что даже если сокровища будут найдены и меня с хорошей долей добычи, высадят, как  обещал Фернандо, то не было гарантии, что я не буду обвинен в пиратстве. Тем более нас с Фернандо могут схватить еще при попытке завладеть кораблем. Я знал, что сам путь в Колонию будет довольно таки долгим и небезопасным. И даже присутствие с нами такого проводника как Тьягу совсем не гарантирует успеха нашего предприятия, хотя достаточно увеличивает шансы. Но в глубине души, мне верилось в то, что спустя некоторое время мы сумеем достигнуть цели, и было какое-то ощущения, что я не зря отправился в этот путь. Мои раздумья прервал Педро.
— Ты как, тоже не спишь?
— Да, как видишь, — ответил я, — вижу, ты тоже пошел на поправку, что не удивительно с такой сиделкой как у тебя.
— Попрошу без намеков, — с обидой на мою иронию ответил он.
— Прости, не хотел обидеть, вижу у вас серьезно,
— Я же попросил.
— Ладно, не буду, — ответил я, заметив не показную раздраженность моего товарища.
— Слушай, ты думаешь, мы сумеем добраться до Сакраменто, — спросил он, после некоторого раздумья. 
— Я на это очень надеюсь, к тому же с нами пойдет тот высокий индейский воин, руководивший нашими действиями во время сражения.
— Ну, это не плохо, — ответил он, почесывая заживающий бок, — он знает дорогу?
— Насколько мне известно, он просто великолепно ориентируется в этих краях, но сам в Сакраменто не был. 
— Тебе не кажутся наши новые знакомые странными, — неожиданно спросил он меня, — конечно Стив и Фернандо отличные воины, и наверняка хорошие моряки, но сдается мне, что они раньше ходили совсем не на торговых суднах.
— С чего ты взял, — спросил я, хотя обманывать своего давнего друга, мне совсем не хотелось, но подумав немного, добавил, — вообще приходилось тебе встречаться с пиратами ранее.
— К счастью нет, и надеюсь больше им не попадаться, вообще это мой первый  рейс на другой континент, раньше я так далеко от родины не бывал. Просто наши новые товарищи чем-то сдаются мне похожими на пиратов с того ужасного корабля, что-то в них такое есть. 
— Думаю, даже если так, все равно сейчас у нас с ними одна общая цель, добраться до Сакраменто, — ответил я ему. 
Врать своему товарищу мне не особо хотелось, но с другой стороны я дал слово Фернандо, к тому же был уверен в том, что от пиратов, по крайней мере, во время пути  в город никаких посягательств на жизнь и здоровье моих друзей ждать, никак не стоит.
— Послушай, Энрике, — возобновил наш диалог Педро, — я все  никак до конца не пойму, что заставило тебя пойти в это плавание с нами, ведь ещё пару лет назад ты особого рвения не оказывал.
— Ну, со временем люди меняются, переосмысливают все, и знаешь, я нисколько не сожалею, что отправился с вами, хоть порой и было очень даже непросто, — ответил я абсолютно честно.
— Вообще я рад за тебя, ты хоть и не сразу, но сумел освоиться на корабле.
— Жаль, что не удалось спасти наше судно, 
— Да, сейчас бы наверно уже были бы в порту.
— С другой стороны могли попасть в лапы к пиратам, и тогда неизвестно, спаслись бы мы или  же кормили акул на дне морском, 
— Тоже верно, друг, — ответил Педро, — хорошо, что ты уже успел наладить дружбу с индейцами.
— Ну, тут больше нужно Фернандо благодарить, до того, как он потерпел бедствие в этих краях и добрался сюда, его команда вела торговлю с индейцами этого племени, и те с радостью его приютили. Мы для них друзья их друга.
— И все же ты что-то не договариваешь, ведь тебя заинтересовала именно наша бригантина, а вернее её маршрут, — произнес он, пристально, смотря мне в глаза, и затем добавил, — и не говори, что я не прав.
Поначалу я хотел что-то соврать, но затем решил, что уж если я доверился незнакомому мне ранее Фернандо, то в Педро я был уверен  почти как в себе, тем более я несколько раз пытался заговорить об этом с ним на бригантине. Не вдаваясь в подробности, я поведал  об острове с сокровищами, и то, что мне известно о его местоположении.
— И ты уверен, что это правда, — с легкой иронией перебил меня Педро, — я уже такого наслушался, что не особо верю во всякие пьяные россказни.
— Как знать, — ответил я, немного смущенно,—  тем более я во время кораблекрушения потерял карту острова.
— Ты как всегда Энрике, — с укором произнес он мне, — ну и что, ты думал делать по прибытии в Сакраменто?
—  Ладно, забудь, не стоило тебе это говорить, тем более, сейчас нужно хотя бы до Сакраменто добраться.  Но ты никому, слышишь, ни кому об этом не говори, — предупредил я его.
— Впрочем, хоть я и не верю в успех твоей затеи, но пожелаю тебе удачи, — сказал Педро, — за меня не волнуйся, ты прекрасно знаешь, что  я умею держать язык за зубами. 
— А у тебя какие планы по прибытии в город?
— Думаю, дон Криштиану устроится на торговое судно, да и нас по возможности пристроит. 
— А как же поквитаться с пиратами,
— Вообще он надеется уговорить губернатора послать военный корабль, но мало верится мне в успех, — грустно ответил Педро.
Поговорив еще немного о планах на будущее, которые у нас  немного не совпадали, мы легли спать. 
Разговор с Педро лишь на короткий миг охладил мое желание отправиться с Фернандо на поиски острова. Поначалу я тоже подумал, как и Педро устроится на торговое судно, и вернутся в Европу, тем более я уже немного набрался опыта в морском деле. Однако, поразмыслив еще немного, понял, что раз я уже добрался сюда, то не могу оставить эту затею на полпути.  Я еще не представлял, как Фернандо с друзьями собирается достать корабль, впрочем, определенные догадки у меня были, но об этом расскажем позднее. 
Мне слабо верилось, что посланный в погоню за Пронырой военный корабль, если он вообще будет отправлен, сможет выполнить свою миссию,  к тому же, если для пленных моряков это и будет спасением, то для индейцев, это будет лишь смена пленителей. Я слабо представлял тогда, какие шансы будут у команды Фернандо в бою c Пронырой, но верил, что смогу быть полезным.  А что касалось моих товарищей, то я понимал, что,  с одной стороны опыт моряков с бригантины, мог  пригодиться, но с другой стороны, втягивать  их в  это дело я тоже сильного желания не испытывал, поскольку это было очень рискованно для всех. 
Уже через пару дней, хоть рана и давала о себе знать, временами резко покалывая, я мог уже спокойно ходить по лагерю, и даже отрабатывать приемы фехтования с Фернандо. А еще через пару дней, даже смог отправился на охоту с индейцами. У Педро выздоровление проходило несколько сложнее, поскольку рана его была серьезней, но, тем не менее, вскоре индейцы и его поставили на ноги.  
Несмотря на то, что он отнекивался, все видели, что он постоянно проводит время с его индейской подругой и неизвестно, чем бы закончился их роман, если бы не пришло время отправляться всем нам в долгий и небезопасный путь.