Глава десятая.  Первые  испытания брига «Молния» с его новыми хозяевами

Через несколько часов пути, когда бриг уже был в открытом океане, Фернандо,  поднявшись с Диого, Тьягу и Стивом на шканцы  созвал всех на палубу. Когда все собрались, а было нас немногим больше полсотни, он, выждав паузу, пока утихнет шум, произнес. 
— Первым делом, хочу поздравить всех, с тем, что нам удалась затея, с захватом этого добротного судна, которое сыграет нам очень хорошую службу, если мы как следует, используем его скоростные и маневренные возможности. 
— Позвольте мне вставить свое слово, — выкрикнул невысокий, сутулый пожилой человек, из бывшей команды брига. 
— Говори, — ответил ему Фернандо, вытирая пот с лица,
— Ты, верно, говоришь о возможностях, но тут одно но. Я не первый год хожу на нем, и поучаствовал  далеко ни в одной передряге, я уже не говорю о том, как во время недавнего шторма эта посудина едва не пошла ко дну.
— Можно покороче, старик, — выкрикнул кто-то из толпы.
— Так вот, последнее время наш, к счастью, уже бывший капитан тратил все деньги на гульки и прочие дела, экономя на ремонте. Я недавно говорил ему, что следует, по крайней мере, очистить дно от моллюсков и ила, да и кое-где заменить трухлявые доски, на, что он ответил, что  если и нужно что-нибудь  менять, так это меня.
— Проконопатить бы еще, — сказал его товарищ.
— Дельное замечание, правда, в данный момент нам нужно немного удалиться от этих мест, поскольку вернувшийся домой контрабандист, наверняка ринется в погоню.
— Ему теперь еще самому на плантации вкалывать, — выкрикнул кто-то из толпы, чем вызвал бурный смех товарищей.
— Я думаю, с этим вопросом мы в скором времени разберемся, — подытожил Фернандо, теперь нам нужно разделить обязанности на корабле, думаю против того, что я буду капитаном, возражений нет, если таковые имеются, прошу высказываться.
Никто из собравшихся не стал возражать. Затем преступили к выбору квартирмейстера, Фернандо предложил  Гильерме, и после недолгих пререканий эта кандидатура была одобрена. На должность боцмана было несколько кандидатур, и после голосования, которое несколько раз, едва не переросло в драку, должность боцмана досталась пожилому англичанину Майку, он был огромного роста и худощавого телосложения. Стив получил излюбленную должность, а именно главного канонира. Вашему покорному слуге досталась должность помощника навигатора .
Затем разговор зашел о том, каким образом будет разделено награбленное между членами команды, и как будет выплачиваться компенсация, в случае ранений и потерь конечностей. Хоть  капитану и его приближенным и полагалась большая часть награбленного, но и простые матросы не оставались внакладе. Корабельный врач получал жалование в двести реалов, к тому же получал деньги на лекарства, плотники получали по сто реалов. Впередсмотрящий, заметивший корабль, впоследствии ограбленный, получал пятьсот реалов, или большую долю при разделении награбленного. Были предусмотрены награды особо отличившимся в боях и подвергавшимся смертельной опасности, они получали по триста реалов сверх своей доли. Члены абордажной команды также получали премиальные сверх своей доли. Также было договорено, что потерявший конечность получал сверх доли семьсот реалов. За глаз пострадавший получал двести реалов, за палец сто. За огнестрельную рану на теле была установлена компенсация в размере пятисот реалов. Парализованная конечность, как велось у пиратов,  в данном случае приравнивалась к потерянной, и выплачивалась соответствующая сумма.  Обычно раненным пиратам полагался выбор между денежной компенсацией и некоторым количеством рабов, однако,  поскольку Фернандо был противником рабства, что было нетипично для большинства пиратов, они могли рассчитывать лишь на денежную компенсацию. Некоторым это не особо понравилось, однако авторитет Морено, слава о похождениях которого дошла  и до этих мест, заставил их скрепя сердцем согласиться. 
— Добавлю, что, несмотря на то, что в трюме этого прекрасного судна мы нашли не один бочонок рому, никто не смеет к ним прикасаться, — продолжил Фернандо, — это всех касается, и тебя особенно, — он повернулся к Гильерме.
— Я то, что — возразил тот, несколько обиженным тоном,
— Ты прекрасно знаешь и помнишь, о чем я, — твердо ответил Фернандо.
— Стояло это вспоминать, — проворчал тот в ответ
— Заметьте, бывшие хозяева судна очень жестоко поплатились, за подобную беспечность даже находясь в  безопасном порту, а мы с вами все дальше и дальше от земли.
Многим, разумеется, такое пришлось совсем не по душе, однако, понимая справедливость этих слов, все согласились с капитаном. Однако добавлю от себя, что небольшое количество этого напитка, пираты принимали вместе с пресной водой, в которую добавляли немного рому, благодаря чему существенно продлевался срок её хранения. На совете было решено, перед отправлением к островам Вест-Индии, поохотиться некоторое время в этих водах, к тому же Фернандо не забыл об обещании данном Тьягу, и собирался отправиться к землям его племени, с целью высадить освобожденных индейцев, и дать им некоторое количество орудий и пороха. В конце Фернандо вскользь упомянул про интересовавший меня остров, не указывая практически никаких подробностей. Я, как обладавший ценной информацией, по этому делу, получал солидную долю, при дележке сокровищ, если те будут найдены. Впрочем, большинство членов команды  это дело не особо заинтересовало, поскольку Фернандо и сам не особо верил в существование там каких-либо ценностей.
— Нам нужно найти какой-то непонятный остров, да еще не совсем понятно, что там искать, не легче ли сразу отправиться к Карибскому морю, где наверняка есть, чем поживится, — крикнул пожилой верзила,
— Или к берегам Африки, — добавили из толпы.
Я тоже за это время немного разуверился в существовании клада, да и самого острова, полагая что старик Мигель мог что-то напутать, или даже таким образом разыграть меня, как наивного юнца. Фернандо, как мне казалось, куда больше интересовала встреча со своим врагом и возможность долгожданного возмездия. Именно с этой целью он и собирался какое-то время оставаться в этих водах. Впрочем, многие были уверены, что тот уже  у берегов Африки, но Фернандо был почему-то уверен, что Проныра куда ближе. 
— У меня еще один вопрос, — снова обратился к капитану, тот самый старик, который настаивал на ремонте судна.
— Да, что тебе еще, — возмутился один из его товарищей, — хватит уже на  сегодня твоего ворчания. Бывший капитан, уже всыпал бы тебе как следует.
— Оставь его в покое Рамон, — прервал задиру Фернандо, — сейчас на корабле уже другой капитан, и этот капитан я. А значит, мне решать, кого слушать, а кого нет. Тем более решение все равно за мной, так, что говори, что хотел. И как вообще к тебе обращаться.
— Луис Негредо, или просто Горящий Луис, так меня прозвали, когда я в свое время выбрался с горящего судна. Так вот не стоит ли изменить название нашего судна.
— Как-то вылетело из головы, а ведь правда, следует переименовать бриг, у кого какие идеи.
— Пускай остается прежнее название, — прокричал широкоплечий мулат, стоявший рядом со мной.
— А я бы поменял, — тут же возразил кто-то.
Несколько минут между пиратами продолжался бессмысленный спор, в котором, слышались лишь насмешки друг над другом.
— А сам, что скажешь, — обратился Фернандо к старику Луису.
— Не думаю, что вам понравится, моя идея,
— Может и не понравится, но у тебя она, по крайней мере, есть.
— Один раз, мы захватили неплохой приз  во время грозы, сумев быстро, почти незаметно подойти к противнику и начав нападение, ну прям как вы этой ночью. Так вот тогда, я сравнил наше нападение с молнией, и вот думаю, что нашему бригу очень даже подойдет это название.
— А мне нравится твоя идея, Луис, — ответил Фернандо, — у кого еще идеи.
В ответ никаких новых предложений не поступило, и тогда Фернандо, немного посовещавшись со Стивом, принял решение переименовать судно в Молнию.
Таким образом, бриг «Странник» капитана Фекентеша, стал бригом «Молния» капитана Морено.
Первый трое суток нашего путешествия никаких существенных событий не произошло, я потихоньку привыкал к новым товарищам, и к новым обязанностям, с которыми вполне сносно справлялся. Команда была очень разношерстной. В большинстве это были бедные охотники за быстрой наживой, не перед чем не останавливающиеся на своем пути, но встречались и люди благородного происхождения, подобно Фернандо или Гильерме, волею судьбы, выбравшие этот путь.
Мой учитель, бывший навигатором еще у Гринвельда, дон Рикардо Азеведо, старый моряк, высокого роста, учил меня премудростям своего дела. Я уже кое-что понимал в картах и  искусстве проложения курса, поэтому, многое из того, чему он меня учил, мне было понятно.  Конечно, некоторые вещи давались не так просто, но в целом со своими обязанностями я справлялся. 
Человеком он был слегка грубоватым, но в то же время в нем чувствовалось благородство. За свою жизнь он испытал немало лишений и опасностей, хотя все у него начиналось куда безоблачней. Он был ученым, и собирался посвятить свою жизнь научным исследованиям, но один случай, все очень резко поменял в его жизни.
На одном светском вечере, у него произошла крупная ссора из-за дамы с одним влиятельным человеком, которая закончилась дуэлью. Оппонент Рикардо был опытным фехтовальщиком, и все изначально складывалось в его пользу, однако в итоге мой учитель отделался несколькими неглубокими царапинами, при этом серьезно ранив соперника. Но на этом неприятности моего нового знакомого только начались, этот человек добился от губернатора, с которым был близко знаком, ареста Рикардо по выдуманному обвинению, и тому пришлось бежать со своей родины.  Во Франции, где он нашел временное пристанище, ему удалось сесть на корабль, идущий к Эспаньоле, где в итоге  он попал в рабство, к очень скверному человеку. По его словам, это были самое ужасное время в его жизни, ему приходилось получать удары плетью за малейшие провинности, а чаще просто по прихоти хозяина. Однажды, когда тот был мертвецки пьян, после какого-то удачного дела, Рикардо удалось бежать, и он несколько недель бродил по лесу в одиночестве, страдая от голода и холода. Но в одно прекрасное утро он случайно набрел на буканьеров  которые выслеживали дикого быка, и они, видя в какой тот оказался беде, приютили беднягу. Узнав, кто он, они не стали отдавать его хозяину, а предложили работать с ними. Он должен был помогать с отделкой шкур и вялением добытого охотниками мяса. Самого главное из них,  знакомого со многими известными морскими разбойниками заинтересовали познания Рикардо в навигации,  и однажды тот предложил ему работу на корабле, от чего тот не отказался. Так в его жизни начались перемены к лучшему, со слуги он превратился в навигатора на корабле, которым командовал еще мой  старый знакомый Мигель, или как его называли  пираты Мигель Барбадосский. Рикардо очень удивило мое знакомство с ним, поскольку все считали, что он уже давно отправился в мир иной.  Ему удалось довольно быстро завоевать уважение  у разбойников, благодаря тому, что его познания в навигации не раз сыграли хорошую службу команде, как во время сражений, так и во время преследования  кораблей. Когда команду возглавил Фернандо, Рикардо был уже настоящим морским волком, побывавший на всех частях света. Почти вся его карьера прошла на одном судне, которым командовали Мигель Барбадосский, затем Роджер Гринвельд, а после и Фернандо. Когда Проныра поднял бунт, то Рикардо был из тех, кто до конца сражался плечом к  плечу со своим капитаном, и это ему, как и многие его товарищам, едва не стояло жизни. Рикардо оставили в живых, поскольку им был необходим навигатор, и он отправился с новой командой, своего старого корабля к берегам Африки, но когда бриг очутился в водах Карибского моря, то во время стоянки на Тортуге, Рикардо сбежал, и нанялся на браконьерское судно, которое волей случая шло в Колонию. Там он временно осел, и как же был рад в один вечер встретить Фернандо в одной из таверн города. Он с радостью и без колебания примкнул к команде Фернандо, к тому же помог подыскать подходящий корабль. Единственное о чем он жалел, так это о том, что пришлось покинуть его любимый барк, который стал для него домом. 
Когда я упомянул ему о том, что мы со Стивом гостили в доме маркиза Монтейро, лицо его слегка побагровело, и он немного запинаясь, переспросил,
— Ты был в гостях у сеньора Жозе Монтейро? И как он, я слышал, что он живет сейчас в этих краях.
— Вы с ним знакомы?
— Знакомы, — начал он, уставившись далеко в океан, — когда-то давно, в прошлой жизни, мы были дружны с этим достойнейшим человеком. Это благодаря сеньору Жозе мне удалось избежать ареста и достичь Франции. Возможно, если бы не его помощь, меня  бы  давно уже не было на белом свете. Впрочем, как-то, я сумел отплатить ему той же монетой.
— Каким образом, — поинтересовался я?
— Как то мы взяли корабль, на котором был он с семьей. И многие хотели вздернуть его на рее, но я, пользуясь уважением капитана, которым тогда был старина Роджер, уговорил его оставить  маркиза в живых, и не трогать его супругу. Впрочем, он и сам собирался в скором времени их высадить на берег и запретил пиратам трогать, кого бы то ни было из его семьи.
— Его дочь была с ними?
— Да, она тогда была совсем малышкой, еще не понимавшей всей опасности положения, и я просто не хочу думать, что бы могло с ней случиться, попади они в плен не к нам.  Но теперь наверно она уже девушка на выданье,
— Да, и это прекраснейшая и благороднейшая девушка из всех тех, которых я встречал, — ответил я, стараясь не подать виду о моем близком с ней знакомстве.
— Рад за него, — проговорил Родриго, — у меня даже было желание навестить старика, но я не рискнул к нему явиться. 
Когда солнце опускалось за горизонт, окрашивая небеса в алые цвета, а спустился  к лекарю, проведать своего друга Педро, все еще находившегося в лазарете. 
— Состояние стабильное, и жизни ничего не угрожает, — сказал мне Диого, а затем угрюмо добавил, — но до выздоровления еще далеко, эти разбойники сильно отделали беднягу, и у него открылась уже почти зажившая рана. Индеец, который лежит рядом с ним, говорит, что целебная трава, растущая на их земле, уже б излечила все его раны. Насколько я знаю, мы будем делать остановку, недалеко от этих мест, как обещал индейцам капитан, там как раз попробуем полечить бедолагу их снадобьем.  
Затем я немного пообщался с Педро и пожелал ему как можно быстрее вернуться в строй.
— Дон Криштиану тоже должен был идти на этом корабле? — поинтересовался я.
— Да и Бруно тоже, но они должны были подняться на борт, только утром перед отплытием, но как видишь, к этому времени корабль был уже очень далеко. Наверняка Фекентеш вернувшись, рассказал о страшных пиратах, захвативший его судно, и зарубивших всю его команду, и наши друзья уже уверены, что я погиб. 
— Да наверняка он изобразил в своем рассказе нас как кровожадных головорезов, а себя беззащитной жертвой. 
— Никак иначе, сейчас наверняка сидит на опустевшей плантации, и грозиться убить надсмотрщиков, сначала давшим сбежать индейцам, а затем не сумевшим поймать ни одного из них.
— Да, мы все неплохо провернули, только жалко, что вскоре у него появятся новые рабы, которым придется еще хуже. Наверняка он уже дал приказ своему слуге отправиться на невольничий рынок, за следующими беднягами. 
— А может, набирает команду, чтоб отправиться за нами в погоню, — немного поразмыслив, ответил мне Педро.
— Не исключено, однако думаю, мы сумеем оказать ему достойное сопротивление, тем более, мы уже прилично отдалились, — ответил я.
Поболтав с ним еще какое-то время, и предавшись воспоминаниям о том времени, когда мы еще детьми носились по улочкам  нашего родного городка я отправился на  палубу. Ночь к тому времени уже полностью вступила в свои права, и небо укрылось множеством звезд, слабый ветер едва колыхал паруса, а то и совсем затихал. 
Я остановился у фальшборта, и слушая слабый плеск волн погрузился в свои раздумья и не знаю сколько времени так простоял, пока не услышал за спиной голос Ридриго.
— На твоем месте я бы хорошенько выспался, 
— Завтра предстоит, что-то важное? — поинтересовался я, не придавая серьезности словам своего наставника.
— Пускай тебя не вводит в заблуждение  этот штиль, если я не ошибаюсь, то завтра нам придется очень постараться, чтоб удержать это суденышко на плаву, — с укором произнес он, — уж поверь моему опыту, это лишь затишье перед бурей.
— Вы в этом уверены, — переспросил я, хотя понимал, что  такой человек, как Родриго не будет шутить по этому поводу.
— Боюсь, что да, — уверенно, но несколько грустно ответил он, — правда, хотел бы ошибиться.
Я как человек уже повидавший не только шторма, а еще и кораблекрушение, понимал серьезность его слов и опасность положения, в котором могла оказаться наша команда. Поэтому обсудив с ним план действий, на тот случай, если его опасения верны,   отправился спать, надеясь, что на следующий день ничего дурного с нами не случится. Однако, как выяснилось совсем скоро, старик понимал, о чем говорит.
Утром стоял почти такой же штиль, как  и вечером, и я несколько успокоился, надеясь, что  в этот раз угроза миновала. Матросы ползали вверх вниз, ставя паруса, по команде боцмана. 
В их действиях не было какой-либо суматохи, они слаженно и быстро исполняли приказания. Фернандо, одетый в длинный дорогой кафтан,  позаимствованный из гардероба бывшего квартирмейстера,  спокойно расхаживал по капитанскому мостику, и о чем-то беседовал с Гильерме. Я отправился на свое рабочее место, и застал там Родриго, который был явно не в духе.  Хоть он и старался не подавать виду, его  обеспокоенность, бросалась в глаза. И как, оказалась, эта обеспокоенность имела очень даже веские основания.
—  Ну как, по-вашему, угроза миновала?
— Даже не знаю, что тебе ответить, — немного задумавшись, ответил он, — на первый взгляд все очень даже мило, утренний легкий ветерок, ничем нам не угрожает, и предпосылок к тому, что  погода сильно изменится, тоже вроде бы нет.
— Ну и славно, — начал я, пока не увидел его суровый, недовольный взгляд.
— Если я говорю вроде бы нет, то это еще не значит, все нормально, — сердито выпалил он.
— И в чем же дело, — переспросил я,
— Я уже далеко не первый год, хожу по морям и океанам, и научился видеть и слышать то, что большинству моих товарищей не понять, — ответил он более спокойным тоном, а затем, выпустив, в воздух пару колец табачного дыма добавил, — возможно, мои слова, покажутся тебе странными, и ты решишь, что старик Родриго бредит, но я за все года моих скитаний научился слышать и понимать океан, и он не раз нашептывал мне предупреждения, об опасности. Так вот вчера вечерам, а затем сегодня утром, я отчетливо услышал, что нам придется очень не сладко.
— И как вы это поняли, — поинтересовался я.
— Тут просто не расскажешь, если бы ты, провел в море столько времени, сколько и я, то, совсем не исключено, что понимал бы все не хуже, а может и лучше меня, а пока тебе остается  поверить мне на слово. Вот, к примеру, ты обратил внимание на длинные облачные полосы, причем едва очерченные. 
Эти слова он произнес так, что я просто не мог не поверить, хоть и надеялся, что Родриго, ошибается.
— Вы уже говорили о своих опасениях с Фернандо.
— Да, мы уже беседовали, но он, посчитал мои опасения излишними, хотя не позволил боцману поднять дополнительные паруса.
— Его можно понять, ведь ветра фактически нет, и он надеется, подняв дополнительные паруса, немного увеличить скорость нашей посудины.
— Не спорю, но уверен, что через несколько часов ветер будет такой силы, что нам не о скорости нужно будет думать.
Я посмотрел на  безоблачное небо,  и пытался вслушаться в шум волн, однако ничего подозрительного так и не услышал. Где-то на горизонте появилось крохотное облачко, которое чуть заметно плыло в нашу сторону. 
— Как видишь, старина, на этот раз похоже миновало, — послышался  голос Фернандо, который незаметно подошел к нам.
Старик задумчиво посмотрел на капитана, затем перевел взгляд на меня, и, выпустив добрую порцию ругательств, свойственных морским разбойникам, добавил,
— Вы здесь капитан, и решение за вами, и если слова вашего покорного слуги,  кажутся вам недостаточно убедительными, то я не буду с вами спорить, но не говорите потом, что я вас не предупреждал.
— И, что ты предлагаешь, убрать большую часть парусов, без ведомых на то причин.
Внезапно, я почувствовал резкий порыв ветра, который тот час же стих, облако, выглядывавшее из-за горизонта, стало медленно двигаться в нашу сторону. Фернандо, казалось, не придал этому никакого значения, но, тем не менее, на его лице появилась задумчивость.
— Вот видите, сейчас все и начнется. Думаю, следует, по крайней мере, зарифить паруса .
— Что начнется, — парировал его Фернандо, — закончится штиль, и попутный ветер несколько быстрее понесет нас, или ты думаешь, я испугался ветерка.
— А если он, все же прав, — вмешался я в их спор, поскольку непонятно по каким причинам, меня одолели плохие предчувствия, слово океан, подобно тому как, говорил старик Родриго, нашептывал и мне о надвигающейся опасности, — что мы теряем, если уберем паруса, как он говорит.
— Во-первых, время, а во-вторых команда этого не поймет  и это может плохо сказаться на атмосфере и настрое. 
— Я  понимаю, о чем ты говоришь, — обратился я к Фернандо, — но если действительно начнется шторм, то мы потеряем куда больше времени, даже если останемся на плаву, наверняка возможны повреждения.
—  И ты туда же, — усмехнулся капитан, в таком случае, все ответственность будет на вас, и если погода сегодня  не измениться, вы вдвоем будете драить палубу, до конца нашего путешествия.
— Идет, — ответил я, с, непонятно откуда появившейся во мне, уверенностью в правильности 
— Вот увидите, — добавил Родриго, — я ведь вас никогда не подводил,
Фернандо отправился на капитанский мостик, где начал спорить с боцманом, который был против такого решения, однако, уступив капитану, принялся давать приказания матросам, которые молниеносно их выполнили. Вскоре большая засть парусов была убрана, что совсем лишило нас движения, и наш корабль снижал без того невысокую скорость, а затем казалось и вовсе остановился.
— Если нас сейчас догонит военный фрегат, будет очень весело, — бормотал про себя недовольный боцман, все еще не видевший логики в таком решении капитана.
Многие были солидарны с ним, обвиняя капитана в том, что тот пошел на поводу у старика Родриго. Матросы, оставшиеся временно без дела, отдыхали, кто где успел примоститься. 
Так прошло несколько часов, и постепенно начинало  расти недовольство в команде, Фернандо расхаживал по палубе, бросая на нас с Родриго недовольные взгляды, я  же ругал себя, что пошел на поводу у старика, да еще помог ему убедить капитана в нашей правоте. Однако уверенность в правильности своего решения абсолютно не покидала Родриго, я даже грешным делом подумал, что он сотрудничает, с кем-то из наших противников, и специально устроил нас ненужную стоянку, чтоб мы потеряли время, и военный корабль, если он был отправлен за нами вдогонку, смог бы нас настигнуть. При этом  ни я, ни Фернандо, не обратили внимания, на то, что небо  было уже не такое безоблачное как  утром. Облаков становилось все больше и больше, причем двигались они по небу куда быстрее, чем раньше, и тут подул сильный ветер, конечно еще не опасный для нашего корабля, но он становился все сильнее и сильнее. Волны, которые еще несколько минут назад, едва слышно били по обшивке нашего судна, резко увеличились в размерах, и вот одна волна, с такой силой ударила в наш корабль, что не все смогли удержаться на ногах. 
Это было очень похоже на события той ночи, когда я очутился за бортом бригантины, доставившей меня к этим берегам. Раздавался ужасный скрип мачт и снаряжения нашей посудины, верхняя часть  мачты обрушилась на палубу, и мне на миг показалось, что это конец. Но это было только начало, ветер все усиливался, и волны обливали стоящих на палубе моряков с головы до ног. Трое моряков уже оказались за бортом, однако их товарищи успели кинуть  канат, по которому все они, благодаря титаническим усилиям, смогли вскарабкаться обратно. Фернандо, как и подобает настоящему капитану, не покидал капитанский мостик, и отдавал команды, своевременное исполнение которых, позволяло нам все еще держаться на плаву. Несколько раз мы едва не разбились о подводные скалы, едва заметно торчавшие из воды. Просто чудом, мы отделались незначительными пробоинами в обшивке судна.
Временами ветер немного стихал, и мы успевали немного перевести дух, но затем атаковал нас с куда большей силой. Нас спасала хорошая организация работы, каждый знал, что ему делать, и насколько хватало сил, выполнял свою работу. 
Меня тоже несколько раз едва не смыло волной, этот  шторм был даже сильнее, шторма потопившего «Аделаиду», однако «Молния» все еще оставалась на плаву, хоть и время от времени создавалось впечатление, что конец неизбежен. 
Я помню, как прямо над головами прилетел сорванный ветром парус, а вернее то, что от него осталось, затем обломками мачты, ранило двоих ребят. Большинство из нас, хоть и почти обессиленные, но, тем не менее, продолжали выполнять команды. Следует отдать должное и моему учителю, старому ворчуну Родриго, дельные советы которого помогли нам избежать катастрофы.
В один момент наше судно очень сильно перекренилось, это был один из самых ужасных моментом, того вечера, вернее уже ночи. И как сказал потом Родриго, наклонись оно еще хоть  немного, нам бы уже не спастись. Прошло еще немного времени, и ветер стал  понемногу стихать, и волны становились меньше, теперь уже гораздо реже, затапливая палубу, но расслабляться, было еще рано, хоть буря и пошла на спад. Некоторые матросы падали обессиленные, и никакие ободрения и угрозы, не помогали им прийти в себя. 
Лишь к утру, когда и ваш покорный слуга сам, едва держался на ногах, шторм почти стих, и можно было с уверенностью говорить о том, что это очень непростое испытание «Молния» выдержала. Наконец лучи солнца, разрезая тучи, осветили нашу палубу. Все мы были очень уставшими, мокрыми, но счастливыми, что нам удалось выстоять. 
Разумеется, наше суденышко не могло совсем не пострадать, но отделалось, куда меньшим ущербом, чем могло.   Были порваны оставшиеся паруса, снасти, верхняя часть бизань-мачты, были незначительные пробоины  в корпусе судна. Что касается членов экипажа, то кроме упомянутых выше двух раненных осколками мачты, жизни которых ничего теперь не угрожало, никто  больше не пострадал.
Фернандо приказал коку, как следует накормить матросов, и даже, вопреки собственному запрету выдать им немного рома, что многих обрадовало ничуть не меньше, чем окончание бури.
Немного подкрепившись и отдохнув, я вместе с Фернандо и Родриго стоял на шканцах,  где мы обсуждали курс, на который должен был лечь наш бриг, чтоб достичь места, где можно было бы устроить стоянку для ремонта. 
Тут вдалеке я увидел небольшую темную полоску, внимательно посмотрев в подзорную трубу, я с уверенностью произнес
— Это точно остров, небольшой, но вполне приемлем для стоянки в вон той бухте.
Фернандо согласился со мной, и принялся рассматривать этот островок. Мне показалось, что где-то я уже видел похожий остров, но только где сразу не вспомнил, сначала подумав, что это островок близ Мадейры у которого «Аделаида» делала стоянку, но затем меня осенило.
— Да ведь это же тот остров, о котором мне рассказывал Мигель, — сказал я Фернандо.
— Ты в этом уверен, — переспросил меня капитан
— Не полностью, но он тоже вытянутый и скалистый, да и местоположение, хотя, со слов Мигеля я понял, что он ближе к материку, и немного меньше.
— В любом случае нам необходимо сделать остановку, только ты пока не проболтайся никому, просто нужно будет собрать людей и отыскать на острове то место, где как говорил Мигель, зарыты пиастры. Хотя я не особо верю, что мы там их найдем. 
«Молния» двигалась в сторону острова, чтоб стать в бухте, но меня стали одолевать сомнения, в том, что это именно тот остров, однако отступать сейчас было некуда, тем более, как сказал Фернандо, стоянка была необходима в любом случае.