Глава третья. Знакомство с местными жителями.

Было еще раннее утро, солнце только взошло, я, уже совсем отойдя от сна, начал следовать, выбранным вчера курсом, надеясь, через время снова подкрепиться, найдя плодовое дерево в лесу.

Откуда-то у меня появилась  уверенность, что я смогу отыскать хотя бы одну живую душу. Как и вчера меня начали одолевать мысли, что я нахожусь на необитаемом острове, и вынужден буду закончить свои дни в одиночестве, так и не встретив в этих местах ни одной живой души,  однако поразмыслив еще, я пришел к выводу, что нахожусь на южноамериканском побережье.

Все мои сомнения развеяла следующая находка. На невысоком холме я увидел группу людей, а пройдя еще немного, я очутился возле небольшой речушки, впадавшей в океан. На берегу стояли две деревянные лодки, также несколько лодок с голыми по пояс людьми, качались на волнах, на небольшом расстоянии от берега.

Теперь я понял, что даже, если это и остров, то он очень даже обитаем. Вопрос был в том, смогу ли я наладить нормальные отношения с его обитателями, или мне придется спасаться от них бегством, как днем ранее от ягуара.

Одна лодка через некоторое время уже причалила к берегу. Заметив меня, сидевшие в ней люди, мгновенно выпрыгнули, и быстро направились в мою сторону. Как я понял, совсем не для того, чтоб предложить по-приятельски поболтать о жизни, или просто расспросить о моем самочувствии.

Один из них, громко прокричал что-то на неизвестном мне языке, и в считанные мгновения вокруг  уже было несколько десятков дикарей, готовых разорвать меня на части. Это были рослые люди, с обнаженными торсами и набедренными повязками. У многих были проколоты носы, а у некоторых, в нижнюю губу было вставлено какое-то украшение.  Вооружены они были копьями и луками, некоторые из них держали в руках странные орудия, представлявшие собой три небольших камня, обшитых кожей и связанных между собой длинными кожаными ремнями.

Как я узнал позднее данное орудие,  называемое моими соотечественниками боллосом, они использовали как в ближнем бою, так и для охоты. Размахивая ремнем, они кидали камни в животное, а бывало и в человека, попадая обычно очень метко. Камни обвивались вокруг тела, сбивали с ног и вместе с тем еще наносили удары.   Один индеец уже собрался замахнуться на меня, однако был остановлен товарищами.

Человек, который, по-видимому, был у них главный, что-то крикнул, и дикари хоть, и не опустили копья, но немного расступились, и не пытались больше меня ударить. Спустя несколько минут я уже сидел в лодке, которая, шла по небольшой речушке вверх. Невдалеке виднелись их небольшие постройки, очевидно, это был их лагерь. Двое индейцев  приставили ко мне копья, что было несколько лишним с их стороны, так как я и сам хотел направиться к ним, в надежде узнать, куда мне двигаться дальше, надеясь, что здесь по близости есть какое-то европейское поселение.  Однако по грозному виду моих спутников, я больше склонялся к мысли, что не только не узнаю, где мне искать своих соотечественников, а еще и могу оказаться их ужином, или в лучшем случае завтраком. Я знал, по рассказам Мигеля, что в этих  местах есть несколько больших групп племен, среди которых попадаются и каннибалы. Но даже племена, где подобное отношение к людям не особо приветствуется, в последнее время стали враждебно относиться к нам, европейцам, и на то есть вполне уважительные причины. Немало горя они уже натерпелись от нас, тут и вытеснение их с родных земель, распространение заразы, которой они доселе ни болели, а также многих увозили в рабство, что было особо невыносимо для этих гордых и свободолюбивых людей.

К моему счастью, мои новые знакомые, хоть и были ко мне настроены не совсем дружелюбно, убивать меня не собирались, во всяком случае, пока.

Не прошло и получаса, как наша развеселая компания оказалась в небольшом лагере. Навстречу нам вышел человек, внешне отличавшийся от индейцев. На  очень ломанном португальском языке, но все же понятном, он обратился ко мне:

— Кто ты таков? Зачем здесь оказался? Откуда?

Трудно описать мою радость родному языку, то, что я смогу, пускай и в общих чертах с ними объяснится, значительно повышало мои шансы на спасение.

— Я из Португалии. Шел на корабле, который потерпел крушение, мне удалось спастись, и я оказался на вашем берегу. Я не желаю причинять вред вам, — ответил я, и еще раз оглядел обступивших меня индейцев, затем перевел взгляд на своего собеседника, игравшего роль переводчика. Он сказал что-то индейцам, после чего, те убрали от меня копья, и затем более дружелюбно обратился ко мне, уже на абсолютно чистом португальском:

— Хорошо, давно не общался с европейцами тем более с земляками. Можешь не бояться, я в свое время был, как и ты выброшен на этот берег, зовут меня Фернандо де Сильва Морено. Я был матросом на корабле, шедшем в Америку. Мы потерпели крушения, и я оказался среди этого племени. Они меня не только приютили, но и обучили своим знаниям, я теперь для них почти свой.

— Приятно познакомиться с вами, у нас действительно очень похожие ситуации, мой корабль потерпел крушение, и мне каким-то чудом удалось добраться до берега, — ответил я, подав руку  Фернандо, — забыл представиться, Энрике Гонсалвес.

— Откуда ты родом, — продолжил Фернандо.

— Я из Лиссабона,

— Сам я родом из Сетубала, хотя мои родители  через несколько лет после моего рождения, переехали в испанский Кадис, а затем отправились через океан в Сан-Висенти[1], — сказал Фернандо, и после недолгой паузы,  дружелюбно добавил, — Я здесь уже почти год, и хоть живется мне неплохо, ты не представляешь как я рад нашей встрече.

— Взаимно, не знаю, как бы я общался с ними, не будь тут тебя, — ответил я, окинув взглядом всех собравшихся возле нас, — здесь поблизости есть город, или порт, куда приходят корабли с Европы?

— Я слышал, что миль двести, а то и все триста отсюда, португальцы построили город. Поначалу я думал добраться до него, но потом оставил эту затею.

—  Что же заставило тебя передумать?

—  Неуверенность, что доберусь туда живым в одиночку, без оружия, сам понимаешь, это племя далеко не единственное на этой территории, и далеко не везде, со мной бы обошлись,  как здесь, да и к тому же стал привыкать к новой жизни, здесь все не так как  у нас в Европе.

Наш разговор прервал высокий, длинноволосый дикарь, обратившийся к Фернандо, на своем языке. Тот в ответ произнес пару фраз, затем они отошли от меня, и о чем-то говорили. После этого разговора индейцы совсем оставили меня в покое, и, казалось даже, не обращали на меня ни какого внимания.

Наконец мы вошли в лагерь, там стояли легкие шалаши, в которых жили семьи дикарей. Фернандо и длинноволосый дикарь, говоривший с ним, провели меня к беседке, в которой, как он объяснил, вели беседы вождь с шаманом и старцами, по различным важным поводам.

Мои спутники присоединились, к  сидевшим там индейцам, меня же, пустили в один из шалашей, и дали поесть. Меня угостили приготовленной на костре рыбой, и множеством известных и неизвестных мне фруктов, что было очень даже кстати.

Но не успел я, как следует поесть, как в хижину вошел Фернандо, и сообщил, что со мной хочет поговорить вождь.   

Меня снова привели к беседке, в которой уже сидели  вождь и шаман. Фернандо играл роль переводчика. Вождь подозвал его к себе, и обменялся с ним парой фраз, после чего Фернандо обратился ко мне:

— Вождь желает знать, откуда ты прибыл, и какие твои планы,

      — Как я уже сказал, я из Лиссабона, и желаю добраться до города построенного европейцами, чтоб сесть на корабль и вернутся в Европу.

     — Вождь говорит, что не знает, где тебе искать своих соплеменников, но силой держать тебя здесь не намерен, так как понял, что ты нам не враг. Но говорит о том, что другие племена могут тебя убить.

    — Спроси его, может ли он одолжить какое-нибудь оружие, и дать провизии, — ответил я Фернандо, радуясь, что, по крайней мере, здесь меня уже не тронут.

   Они снова перекинулись парой фраз, после чего Фернандо произнес:

    — Мы дадим тебе лук со стрелами, чтобы ты смог охотиться, но у вождя  к тебе предложение пожить немного  у нас, — сказал Фернандо, слегка улыбнувшись, а затем добавил, — ты, похоже, вошел к нему в доверие, что поверь мне очень непросто.

  — Поблагодари его, кстати, я могу пожать  вождю руку?

  — Нет, просто поклонись, чтоб выказать почтение.

       Вскоре я снова сидел в шалаше, и думал о своем будущем. Как я и решил вчера, Колония-дель-Сакраменто, находился милях в ста пятидесяти пути, а приютившие меня индейцы, относятся к народу чарруа[2]. Это кочевой народ, занимавшийся в основном, охотой, собирательством, и рыбной ловлей. Жили они отдельными деревнями, в одну из которых я и попал. В каждой деревне был свой вождь или касик, все они подчинялись главному вождю. В последнее время, а именно, когда мы стали потихоньку вытеснять их с родных земель, отдельные деревни не всегда находили общий язык  друг с другом. Бывали случаи, когда индейцев из одной деревни португальцы или испанцы уговаривали воевать против другой, а затем, одолев вторых, расправлялись и с первыми, таким образом, индейцам приходилось усиливать охрану, но и это спасало далеко не всегда.

     Однако в большинстве  своем, они оказывали яростное сопротивление,  помогая друг другу, и до зубов вооруженные отряды не могли одержать победу над ними. Мужчины чарруа были искусственными воинами, способными биться до последней капли крови, невзирая ни на что. Но насколько они были яростны и жестоки к своим врагам, настолько же приветливы и добры к гостям, добравшимся к ним с мирными целями. Я уже смог оценить это на себе, поскольку, как уже упоминал выше, никто из них уже не пытался сделать мне зла.

У них были свои музыкальные инструменты,  барабаны, выдолбленные из ствола дерева  длинные тростниковые дудки, могли использоваться и морские ракушки. Жрецы разводили огромный костер, возле которого собирались жители деревни,  и устраивали  ритуальные или военные танцы. В брак здесь вступали с согласия, родителей, и молодожены, после свадебной церемонии шли в свой шалаш. Женщины чарруа, воспитывали детей, и вели хозяйство. Прогуливаясь по деревне, я ловил на себе взгляды индианок, из одежды у которых была только  повязка из ткани от пупка до бедер. Кругом носилась веселая  ребятня, которая насмотревшись на чужеземца, продолжала свои игры. Эти, на первый взгляд дикие, люди, казались мне тогда куда  счастливее нас. Своими примитивными, на наш взгляд, орудиями труда, они добывали себе пищу, и ни на что не жаловались. Вот, что я за этот короткий период узнал про этих людей.

 На улице уже темнело, когда я прогуливался по деревне, а индейцы занимались своими делами, особо на меня не реагируя. Пройдя беседку и место, где устраивали гуляние возле костра, я подошел к большому шалашу, жилищу вождя. То, что он был в несколько раз больше, было его единственное отличие от других. Двое индейцев с копьями в руках охраняли вход к вождю, также часовых расставляли у входа в лагерь.

— Смотрю, ты уже здесь немного освоился здесь, — произнес, непонятно откуда возникший передо мной Фернандо.

— Да,  я сыт и вопрос с моим ночлегом уже решен, — ответил я, радуясь, что смогу спокойно поспать в шалаше, а не на улице.

— Наверно не совсем то, о чем ты мечтал, отправляясь в такой дальний путь, но все же лучше чем в желудке у акулы.

— Разумеется, кстати, откуда ты знал их язык?

— Многому, конечно, я научился уже здесь, но до этого,  наш корабль пополнял запасы провизии в этих местах, и нам удалось поладить с этими людьми. Поначалу, чарруа наше присутствие не особо радовало,  но убедившись в том, что мы не собираемся причинять им зла и совсем не претендуем на эти земли, они стали относиться к нам дружелюбно, и даже помогали охотиться.

— А больше корабли, сюда не приходили, — у меня появилась надежда, попасть на корабль, который будет здесь на стоянке.

— Нет, я лишь иногда видел, как они проходят вдалеке отсюда, к тому же, индейцы в последнее время не хотят иметь никаких дел, с моряками,

— Нам ведь они помогли?

— Ну, меня просто знал вождь до того, как я оказался, один на этом берегу, ты тоже был один и без оружия, да еще вошел в доверие к вождю,

— За это я тебя благодарить должен,

— Разве, что за перевод, не думаю, что я бы тебе помог, сочти он тебя врагом, — ответил Фернандо, похлопав меня по плечу. Хорошо, что не пытался пугать их своим клинком, иначе тебе бы несдобровать.

            Затем я рассказал Фернандо о морском сражении, которое, я наблюдал вчера вечером, что  его очень заинтересовало, поскольку он сразу, с неподдельным интересом, стал расспрашивать меня обо всем том, что я увидел, и слегка огорчился, что я не видел деталей битвы и  не смог рассказать ему подробно о пиратском судне.

—  Все же это был барк, — в который раз, он переспросил меня.

—  Не уверен, но я четко видел, три мачты, и косые паруса [3]на бизань-мачте, — ответил я.

— Почему то я уверен, что это именно тот барк, о котором я думаю, — возбужденно ответил Фернандо.

— Это не мое дело, но этот барк нападал на твой корабль?

Фернандо на миг задумался, потом посмотрел по сторонам. По его мимике было видно, что он хочет, мне что-то сказать, но еще не решается довериться. В глубине души у меня появилась одна догадка, но я все же решил немного переменить тему разговора.

— Слушай, а ведь может, моряки с корабля, ставшего жертвой пиратов, могут оказаться на берегу и возможно им нужна помощь.

— Не исключено, но думаю, наши индейские друзья их бы уже обнаружили, но вот к берегу может прибить что-то ценное, что может нам пригодиться, — сказал Фернандо, и  немного подумав, добавил, — мы можем отправиться на поиски завтра на каноэ, нужно просто уговорить чарруа.

Я подумал, что если мы найдем людей, то с ними в компании, уже можно будет попытаться добраться до города, впрочем я не оставлял идеи отправится в одиночку, или уговорить Фернандо, которого, тоже особо ничего не держало у индейцев. Хотя он как-то без особого энтузиазма воспринял мою идею.

— Слушай, Энрике, — прервал он меня, — может, я потом и пожалею, но я хочу тебе, кое-что рассказать, только ты пообещай, что наш разговор останется между нами, даже если мы доберемся до города, или встретим европейцев.

— Какие могут быть разговоры, я нем как рыба.

Поначалу у меня самого возникало желание рассказать ему о моем знакомстве с Мигелем и про остров, с припрятанными там сокровищами, но я сдерживал себя, решив, что пока не могу довериться своему новому товарищу. Я понимал, что теперь нужно больше думать, о том, чтоб пробраться в город. Хотя карту я и потерял, я запомнил рисунок Мигеля, и указанную им широту.

—Дело в том, что барк, про который я говорил,— начал Фернандо, — я долгое время ходил на нем, был и в этих краях и вблизи Африки, в общем, где только не был, это настоящий пиратский корабль, а я был его капитаном. Да Энрике, я пират. Поэтому  пока я и не решался пробраться в Колонию, я больше надеюсь на контрабандистов, среди которых много моих добрых знакомых, впрочем, недобрых значительно больше. Когда я попал к индейцам, то надеялся, что кто-то из них, станет поблизости на стоянку. Я бы договорился, отправится с ними к Тортуге, а там я уж точно бы не потерялся. Но, как назло, я видел поблизости только военные корабли и то, не часто.

— Ну, если твой барк не затонул, то, как ты оказался здесь?

— Это не совсем приятная история, но не думаю, что теперь стоит ее скрывать.

— Если не хочешь, то не говори, —  сказал я, видя, что мой собеседник, несколько занервничал, но затем моментально взял себя в руки.

— Да нет, слушай, — проговорил Фернандо, и спокойным тоном принялся излагать мне свою историю, — С совсем юных лет, я ходил под пиратским флагом, был юнгой, но за некоторое время, за отвагу в наших походах смог заслужить уважение товарищей. В конце концов, я стал капитаном этого барка. Долгое время был квартирмейстером, но когда в Индийском океане, в схватке погиб наш капитан, команда избрала меня на его место. Несколько лет мы совершали успешные походы на города в африканских и азиатских колониях, много кораблей потопили и захватили. Но в отличие от многих наших товарищей, мы не занимались работорговлей, и часть команды возмущало,  что мы, таким образом, теряем приличный куш. До поры до времени  недовольные помалкивали, или уходили на другие суда. Но я имел неосторожность принять в команду одного человека, сумевшего сплотить вокруг себя большую часть команды. Верный мне боцман, предупреждал, что команда может взбунтоваться,  к сожалению, у меня не хватило мудрости прислушаться к советам никогда не подводившего меня человека. А вскоре этот проходимец еще и подставил меня перед командой, вначале сорвав один наш поход, а потом выставив виновным меня. Начался бунт, многие матросы, оставшиеся верными мне до конца, погибли, я был ранен. Меня уже готовились вздернуть на рее, однако мне чудом удалось вырваться и на небольшой, дырявой лодке достичь берега.

Наше судно как раз проходило в этих местах, что мне было на руку в сложившейся ситуации. После нескольких дней поиска я наткнулся на знакомое мне племя, вождь меня узнал, и индейцы меня приютили. Как я уже говорил, нам приходилось встречаться, когда мы останавливались  здесь зализать раны и набрать провизии. К тому же мы как-то отбили его сестру от работорговцев. Её с другими индейцами уже везли на корабле, чтоб продать в рабство, мы же захватили его, вернув свободу дикарям, ну и сами, что скрывать, тогда неплохо поживились, поскольку кроме пленных чарруа, они перевозили немало ценностей.

Мы еще немного поболтали с Фернандо, затем разошлись, поскольку на следующий день планировали отправиться в море.